Пломбир
Заканчивалась летняя сессия первого курса, когда мне позвонил мой друг Саша и сказал, что приедет в гости - посмотреть Москву. Так оно и случилось: я пришёл в общежитие после последнего экзамена, а в нашей комнате Саша и мои ребята уже дегустировали спиртной напиток под названием «водка».
На следующий день мы проснулись поздно, к обеду. И решили, что знакомиться со столицей нашей Родины Саша начнёт часов в пять вечера. Из моих ребят с нами вызвался ехать Валера К.
Тут я должен кое-что разъяснить. Во-первых, Саша, с его русыми волосами, голубыми глазами, 196 сантиметрами роста и 90 килограммами веса выглядел как только что сошедший с лубка русский богатырь, эдакий Алёша Попович. Во-вторых, Валера был одним из трёх моих одногруппников-корейцев и, при росте в 155 сантиметров, он был ладно скроенным, крепким (разумеется, он подпольно занимался запрещённым тогда в СССР каратэ в каком-то спортзале у знаменитого Тадеуша Касьянова) и симпатичным пареньком. Ну, и я тут со своим шнобелем... Вот такая, понимаешь, конфигурация была.
Итак, в 17.00 часов очень тёплого июньского дня мы втроём вышли из общежития и перешли на противоположную сторону улицы Стромынка, к остановке общественного транспорта - чтобы доехать до станции метро «Сокольники». На остановке, как и на многих других автобусно-троллейбусных остановках Москвы, стоял киоск «Мороженое».
«Что-то жарко сегодня...» - сказал Саша - «Может, по мороженому съедим?»
«Тебе какое взять?» - спросил я его.
«Да возьми пломбир за 48 копеек...» - сказал Саша.
Пломбир за 48 копеек был одним из вкуснейших московских мороженых, весил ровно пол-килограмма и был упакован в картонную пачку.
«А тебе, Валер?» - спросил я Валеру.
«Мне тоже...» - сказал Валера.
Себе я взял пломбир в вафельном стаканчике. Мы сели на стоявшую на остановке скамейку - есть на ходу в те времена было как-то не принято - и стали есть мороженое.
После того, как ребята справились со своими «кирпичами», мы сели в троллейбус и поехали к метро. Доехали быстро, так как «Сокольники» были третьей от общежития остановкой. Выйдя из троллейбуса, мы пошли ко входу в метро.
«Что-то душно сегодня...» - сказал Саша - «Может, по мороженому съедим?»
«Какое, Саш?» - спросил я.
«Да возьми пломбир за 48 копеек...» - сказал Саша.
«А тебе, Валера?» - спросил я Валеру.
«Мне тоже...» - сказал Валера.
Так как мне не было ни жарко, ни душно, то себе я мороженого не взял.
На одной из скамеек, стоявших у метро, ребята стали бороться с духотой. Когда они с ней справилсь, мы вошли в метро и поехали в центр.
Вышли на станции метро «Маяковская»: в Театре Сатиры давали, кажется, «Ремонт»; администратор была моей давней знакомой; хотелось приобщиться с ребятами к высокому искусству... А рядом был ещё и ресторан «Пекин»... кстати так...
Контрамарки я получил за полчаса до начала спектакля и думал, что это время мы проведём в театральном буфете за бутербродами с икрой и шампанским. Но...
«Не пойму что-то...» - сказал Саша - «Это мне только жарко или вам тоже?»
«Сейчас в буфете охладимся!» - сказал я.
«Да нет...» - сказал Саша - «Я бы лучше мороженого съел...»
Валера кивнул головой.
«Что, по пломбиру?» - спросил я. И получил молчаливое согласие обоих.
«Пацаны!» - обеспокоился я - «Вы же уже по третьему...»
«А разве в пачке пол-кило?» - фальшиво удивился Валера, прекрасно осведомлённый об этом, известном всем москвичам и общежитейцам, факте.
Беспокоился я, по правде говоря, именно за Валеру: мне казалось, что при его весе третья пачка пломбира может оказаться катастрофой. К счастью, беспокоился напрасно...
Четвёртые пачки пломбира были съедены ими примерно в полночь в Сокольниках - после сатиры и плотного ужина в «Пекине».
В общежитии мы продолжили «пекинское» застолье. Мой рассказ о килограммах съеденного пломбира вызвал у наших друзей-товарищей здоровый, хотя и с оттенком недоверия, смех. А через 5 минут об этом выдающемся рекорде они забыли...
На следующий день Саша и Валера были совершенно здоровы и даже пожелали «похмелиться» очередной порцией пломбира. Но, конечно, съеденные ими килограмм-другой мороженого никого уже не удивили.
Жаль, что тогда «Книга рекордов Гинесса» была недоступна для советских граждан: возможно, мои друзья красовались бы в ней уже более тридцати лет.
